Сассуны. Великие мировые торговцы и создание империи - Joseph Sassoon

Когда одни братья начинали много путешествовать на досуге, а другие оставались на полуострове, возникало недовольство, особенно если они рассчитывали на свою долю в выигрышных сделках, проводимых в их отсутствие. К концу 1860-х годов Артур (так англизировал свое имя Авраам Шалом) проводил лето, путешествуя по Европе, и все это время писал Сулейману, застрявшему в сыром Гонконге, описывая красоту и безмятежность Брюгге и Баден-Бадена и прося брата продать или купить товары от его имени. Вдобавок к этому он упрекал его в том, что тот не выполняет его заказы, задерживает перевод денег и не отвечает на письма.

Напряжение между братьями усиливалось по мере того, как они спорили о торговле и собственности. Всего через несколько месяцев после смерти отца С.Д. и Рубен поссорились из-за владения Эшли-Парком, поместьем в Уолтоне-на-Темзе. По словам Артура, С.Д. и Рубен купили это поместье в партнерстве, а затем поссорились из-за того, кто должен им управлять (на самом деле поместье было куплено Дэвидом для С.Д.). Артур, обеспокоенный близостью этого конфликта к смерти их отца, был особенно обеспокоен тем, что Абдалла не вмешался, чтобы выступить посредником, и опасался, что дело может дойти до суда. Хотя он не был уверен, кто прав, а кто виноват, Артур склонялся к Рубену, более близкому по возрасту и более человечному из них, но в итоге именно С.Д. и его семья остались в Эшли-Парке.

Присутствия Дэвида было достаточно, чтобы сдерживать подобные разногласия. Однако после его смерти они начали выходить на поверхность, и упреки в переписке братьев становились все более язвительными. С.Д. писал Сулейману: "[Я] огорчен и расстроен тем, что ты не ответил на мои письма, и крайне разочарован тем, что ты отказался перевести груз на мой счет". Абдалла упрекал Артура в том, что тот не прислал ему копии своей переписки с С.Д. Тем временем Артур жаловался Сулейману, что Шанхайский дом не перечислил на его счет то, что ему причиталось, в то время как он спешил отправить доходы в штаб-квартиру, чтобы угодить Бомбею и новому шефу Абдалле. Артур дошел до того, что высмеял решение Абдаллы прислать "специального посла", чтобы помочь больной компании их зятя - "Где, по его мнению, он живет, что притворяется, будто может послать кого-то, чтобы решить все проблемы?"- и критиковал офисы за вмешательство в дела друг друга, увеличение расходов компании и ограничение ее доходов.

Такое неповиновение - немыслимое при жизни Дэвида - перекинулось на служащих братьев, которые почувствовали, что могут воспользоваться спорами между братьями. Один лондонский служащий, написав письмо Сулейману, присовокупил к своему обычному почтению и молитвам о здоровье и процветании язвительную критику по поводу того, как Бомбей провел сделку по продаже некоторых алмазов, выставив себе кредит, в то время как Лондон накопил дебет в 325 000 фунтов стерлингов, и выразил удивление тем, что Бомбей отменил страховку на поставки опиума, даже не удосужившись сообщить об этом Лондону. Аарон Габбай, одновременно зять Абдаллы и старший сотрудник, ворчал Сулейману, что Артур не справился со своими обязанностями во время визита в Калькутту и не решил вопрос с морским страхованием, создав серьезные трудности с некоторыми агентами. Габбай также считал, что Шанхай находится в плохом состоянии и "отступает назад", как и его жена, Рахель, которая на следующий день также написала своему дяде Сулейману письмо с просьбой поехать туда и расследовать некоторые финансовые нарушения. Чувствуя критику, исходящую от разных ветвей власти, Абдаллах писал доверенному сотруднику в Бушире (Персия): "Все мои действия направлены на благо [нашей] работы и торговли, на защиту нашей репутации, а не на получение удовольствия". Всякий раз, когда семья намеревалась расширяться и открывать новые филиалы, возникала некоторая напряженность, пока все вопросы не были улажены. В 1865 году, когда планировалось открыть филиал в Калькутте, старший брат, Абдалла, отправился туда вместе с сотрудником, который впоследствии был назначен ответственным за новый филиал, чтобы проработать логистику. Но была еще одна причина для открытия этого филиала: Считалось, что налоги, взимаемые с торговли опиумом, будут ниже, если некоторые члены семьи или служащие станут жителями Калькутты. Позже несколько членов семьи переехали на постоянное место жительства в Калькутту и даже остались там, когда остальные покинули Индию после закрытия бизнеса во время Второй мировой войны.

Были предприняты попытки смягчить некоторые из источников вражды между братьями. Когда в начале 1867 года Сулейман переехал в Гонконг, он составил документ, в котором изложил все обязанности и права тамошнего офиса, несомненно, чтобы избежать конфликтов, возникших во время его пребывания в Шанхае. Сулейман предложил, чтобы у каждого главного офиса был свой аманат (попечительство), отраженный в бухгалтерских книгах как аманат Гонконга, аманат Шанхая и так далее, что давало бы каждому офису большую независимость в ведении собственных дел. В документе, на котором карандашом сделаны многочисленные правки, предлагается, чтобы торговая прибыль, полученная в Гонконге и Шанхае, делилась с Бомбеем 50 на 50 и чтобы Сулейман не брал кредитов и не рисковал репутацией фирмы, не уведомив предварительно Бомбей, а также подробно описывается, как каждый филиал должен взимать или выплачивать агентское вознаграждение, чтобы избежать дублирования и обеспечить прозрачность всех счетов для всех сторон. Это сочетание практичности и дипломатии было характерно для Сулеймана. Он старался не вмешиваться в конфликты братьев и сестер, направляя свою энергию на расширение и развитие бизнеса.

Через несколько месяцев после переезда Сулеймана в Гонконг, спустя неполных три года после смерти Дэвида, тлеющая напряженность между двумя старшими братьями вылилась в окончательный раскол. С этого момента два глобальных бизнеса, оба носящие фамилию семьи, будут конкурировать между собой. Абдалла останется главой David Sassoon & Co., а Элиас возглавит свою собственную фирму E. D. Sassoon & Co. В отличие от попыток Сулеймана рационализировать отношения между различными ветвями первоначальной фирмы, семейные архивы сохранили мало следов этого тектонического расхождения. Фактически, они упоминают о нем лишь постфактум, причем исключительно в юридическом жаргоне, касающемся раздела активов и необходимости сообщить контрагентам, что Элиас и его сын Джейкоб покинули David Sassoon & Co. и, следовательно, не имеют права подписи. Интригует тот факт, что в архивах сохранилось крайне мало писем к Элиасу и от него, даже до его ухода. Мы не можем точно сказать, почему. Возможно, когда архивы только организовывались, его семья, все еще отделенная от остальных, забрала его бумаги. Возможно, он забрал их с собой, когда уезжал, или их сочли неважными для бизнеса и уничтожили. Как на самом деле происходил